Как обращаться с Россией Путина?
Dominique Moïsi / Доминик Муази
02/01/2016
Кажется, что личность Путина не способствуют укреплению связей, которые могут существовать между Россией и Европой.
Соблазнение силой, презрение к демократии: ценности Владимира Путина радикально противоположны ценностям Европейского Союза. И перед тем, как сблизиться с Россией, необходимо хладнокровно оценить ее роль в мире.
В жарких дебатах, что ведутся вокруг личности хозяина Кремля, и перед лицом растущей внешней активности Москвы, следует найти точный баланс между услужливой наивностью и чисто идеологическим напряжением. Первым делом, для того чтобы обратиться к "новому русскому вопросу", нужна ясность. Она начинается с нескольких истин.
Первая состоит в отказе от слишком упрощенной и удобной аналогии с холодной войной. Период, в котором мы живем в 2016 году, не сопоставим с периодом от 1947 до 1989, по крайней мере, по трем причинам. Россия ― не СССР. Сегодняшняя Америка не та, что вчера. Наконец, биполярной международной системы больше не существует. Россия Путина не имеет ни средств, ни идеологической мотивации, которые были характерны для СССР. Более тактик, чем стратег, Путин в первую очередь намеревается защищать свою власть, разыгрывая националистическую карту. Таким же образом, у Америки Обамы мало общего с Америкой времен холодной войны от Трумэна до Рейгана. После неудачных военных авантюр Джорджа Буша, у нее нет ни средств, ни мотивации.
Личность Путина не способствует усилению связей
Вторая истина состоит в реальности российской власти. Опровергнуть аналогию с холодной войной, это одно. Не обращать внимания на характер политической системы в Москве ― другой. Можно считать Америку слишком назойливой в ее практике шпионажа за своими союзниками и слишком нерешительной в определении и реализации целей ее внешней политики. Можно считать ее политическую систему дисфункциональной, а уровень насилия, существующий в американском обществе, в частности, по отношению к ее черному населению, возмутительным и нетерпимым. Тем не менее, между ними и нами есть фундаментальная и почти незримая связь, которая называется демократией и которая выражается в неудержимом стремлении к свободе и индивидуальному счастью. Прежде чем разочаровать, Обама заставил нас мечтать, и это по серьезным причинам. Он, казалось, воплощает лучшее в нас, торжество открытой и уравнительной меритократии (меритократия - власть выдающихся, способных людей; власть людей с дипломами ― прим. перев.). Напротив, кажется, что личность Путина не способствует укреплению связей, которые могут существовать между Россией и Европой. Путин ослабляет их. "У нас разные ценности", как говорилось когда-то в знаменитом рекламном ролике.
Россия мыслит лишь в терминах могущества
Интересно отметить, что Россия и Европейский союз страдают от совершенно противоположных, но одинаково опасных болезней. Жертва своего рода гиперреализма, Россия мыслит лишь в терминах могущества. Все, как кажется, должно быть пожертвовано для величия страны. Идея счастья, столь дорогая философам эпохи Просвещения, похоже, не глубоко проникла в русскую душу, несмотря на обширную переписку Екатерины II и Дидро. Напротив, Европейский Союз, в своем поиске постмодернистской системы, намеренно забывает трагический характер истории.
Одержимость могуществом, с одной стороны, тупик из-за суровой реальности, с другой, от Москвы до Брюсселя мы видим весь спектр возможных отношений к власти. От Марин Ле Пен во Франции до Дональда Трампа в Соединенных Штатах, этот акцент на власти, а также стиле Владимира Путина и его мачисткой вульгарности, очаровывает популистов, и не только их. Соблазнение силой, презрение к демократии: вот в чем проблема. Ибо хотя Россия больше не СССР, то русский человек остался, по сути, "Хомо советикус".
После распада СССР, казалось, были позволены любые надежды, как сказала в своей речи в Осло в 2015 году лауреат Нобелевской премии по литературе Светлана Алексиевич: "Беру на себя смелость утверждать, что мы упустили возможность, которая представилась нам в 90-е годы. Был задан вопрос: какой должна быть страна? Сильной или достойной, где людям хорошо жить? "И вновь Россия сделала неправильный выбор, так что новые музеи и памятники во славу Сталину регулярно появляются во многих российских городах. А ФСБ, в власти благодаря Путину, является прямой наследницей КГБ.
Ограничивать амбиции
Так можем ли мы, во имя ценностей, запретить себе любое сближение, пусть тактическое, с Москвой? Зачем обращаться в Россией иначе, чем с Саудовской Аравией, Египтом и Ираном, не говоря уже о Китае? Причина в географической близости? Москва ― европейская держава и угрожает нам больше, чем Эр-Рияд, Каир, Тегеран или Пекин? Разница в критерии скорее из-за культурной близости? Можно ли и должно ли ожидать большего от страны с частично европейской культурой, чем от восточных и азиатских стран?
Реальность совершенно иная, и требует хладнокровной оценки роли России в мире. Можно обобщить ее следующим образом: где Москва является фактором порядка, а где, напротив, она представляет собой фактор беспорядка?
Согласие с неизбежным присутствием Москвы в поисках политического решения в Сирии уже само по себе сомнительно, но вовсе не означает необходимости бросаться в объятия России. ИГИЛ является грозным врагом, но его поражение уже запрограммировано. Законная цель уничтожения так называемого Исламского государства не предполагает, что нужно перестать ограничивать амбиции российской власти, чья глубинная сущность чужда нам, таковой она и останется.
Comment traiter avec la Russie de Poutine?
